Я родилась 28 марта 1966 года в Люберцах — в тех самых, которые позже, в 80-е, наводили ужас на волосатых хиппи и столичную интеллигенцию. Из моей школы вышли знаменитые на всю криминальную Россию люди — Фантом из банды Сильвестра и вор в законе по прозвищу Слива. Когда я уже училась в институте и возвращалась домой поздно вечером в полупустой электричке, я совершенно спокойно шла от станции одна, потому что в случае чего всегда можно было сказать: «Руки фу, я Фантома знаю». Из мальчиков моего класса выжили немногие: одних убило в бандитских разборках, других — в Афгане и Чечне. Я же не стала ни держательницей общака, ни пулеметчицей — я была одной из двух отличниц в школе, сутками читала, по праздникам ходила с родителями в Театр на Таганке и мечтала выйти замуж за Высоцкого.

Отучившись в школе, я поступила в Московский финансовый институт. Когда у моего папы спрашивали, почему ваша дочка хочет стать экономистом (оба мои родителя — потомственные врачи), он в шутку отвечал: «Да она деньги очень любит». Это, конечно, было неправдой — на самом деле, видя, как выживают мои папа и мама, я всего-навсего хотела переустроить этот мир. А кто переустраивает мир? Военные, революционеры и экономисты. Первые два варианта я отмела, как девочка, и выбрала третий.

В 1988 году, после института, меня по распределению отправили работать во Внешэкономбанк СССР. С той поры, когда мне говорят, что в Советском Союзе не воровали, я смеюсь. Во Внешэкономбанке тащили все — от сторожей до самого высшего руководства, размах коррупции в рядах которого был такой, что нынешние жулики и воры кажутся ангелами. Я расстроилась и ушла в Союзнефтеэкспорт — организацию, которая была в то время монополистом по экспорту нефти. Коррупции в ней было чуть меньше, однако с переустройством мира не получилось и там: советское правительство объявило кампанию по борьбе с кумовством, в рамках которой из Союзнефтеэкспорта уволили не какого-нибудь проворовавшегося папиного сыночка, а меня — на том основании, что мой дядя в 60-х ездил почему-то от этой же организации в Иран строить гидроэлектростанцию.

Горевала я недолго. Спустя пару недель я шла по Зубовскому бульвару и случайно встретила своего одноклассника Романа Фролова, который, проникнувшись рассказом о моем увольнении, предложил: «Слушай, а приходи к нам работать в молодежную редакцию «ИМА-Пресс», нам очень нужны экономисты — сами мы ни фига в этом не понимаем». И я согласилась. Сначала ко мне приходили журналисты с идиотскими текстами про вторую модель хозрасчета, я понимала, что эту чушь исправить нельзя — можно только переписать, и переписывала. А потом мне сказали: «Знаешь что, Романова, пиши-ка ты сама». Так я стала журналистом. «ИМА-Пресс», «Сегодня», «Дело», затем телевидение, куда я попала тоже по воле случая: мой тогдашний главный редактор Миша Леонтьев, только начинавший на ТВ, ушел однажды в запой и не смог вести свою программу, и на замену, которую надо было найти резко, нашли меня, а я неожиданно прижилась. Потом в моей биографии было НТВ — еще то, за которое не стыдно, и «Рен-ТВ», куда я пришла, когда у канала была аудитория в 17 многоквартирных домов, а ушла с двумя премиями ТЭФИ.

В августе 2005-го я вышла замуж за Лешу. Общаться мы начали задолго до этого — познакомились в 2001-м, когда еще не было никакого «известного бизнесмена Козлова», а был молодой парень, который каждый вечер приходил в то же кафе, что и я, и пересказывал мне очень близко к тексту все написанные мной колонки за последнюю неделю. Меня это ужасно раздражало, я хотела отдохнуть, а не говорить о работе. Причем парень не был моим поклонником, он был оппонентом, спорил со мной по каждому поводу. А потом я сама не заметила, как начала по нему скучать. А еще позже поняла, что нет у меня более искреннего друга, чем человек, который знает про меня все и которому я могу рассказать то, чего даже подругам не расскажешь и маме. У нас и по сей день отношения двух вечных оппонентов, которым при встрече надо срочно обсудить все мировые проблемы и не согласиться друг с другом ни в чем. Нам от этого хорошо.

А спустя три года после нашей свадьбы произошло событие, которое изменило мою жизнь раз и, видимо, навсегда. В июле 2008 года Лешу посадили. К тому моменту я работала главным редактором журнала BusinessWeek и видела, как с каждым днем в геометрической прогрессии уменьшается количество моих ньюсмейкеров — одних арестовывали, другие эмигрировали. Леша, глядя на все это, свято верил в то, что его-то не тронут. «Ты же знаешь, я абсолютно чист, — говорил он мне, — я плачу все налоги, все бумаги в порядке, меня ни один суд не посадит». Его заказал его партнер по бизнесу, член Совета Федерации Владимир Слуцкер, который хотел забрать долю Алексея, составлявшую 3%, и долю еще одних акционеров компании братьев Магомедовых, у которых было 40%. По замыслу Слуцкера Алексей должен был дать на них показания в обмен на признание своей вины и условный срок. Следователи уговаривали его это сделать, и Слуцкер был уверен, что он согласится, но Леша отказался. И получил восемь лет. У меня не оставалось иного выбора, кроме как посвятить все свое время борьбе за него. Я не вылезала из судов, тюрем и кабинетов чиновников, и везде я там видела очереди бессмысленно обивающих пороги таких же, как я, зареванных баб, у которых посадили мужей или сыновей.

17 ноября 2008 года я в очередной раз пришла в Бутырку и предложила всем бабам собраться вечером и попить вместе кофе. Так в итоге появилась «Русь сидящая». Я решила, что глупо просто стоять всем в одной и той же очереди, и распределила роли: кто-то занимается передачами, кто-то — адвокатами, кто-то — врачами, кто-то пишет жалобы на начальников и поднимает шум. Раз в неделю мы неизменно встречались в «Шоколаднице» напротив Бутырки и отчитывались о проделанной работе. И каждый раз к нам приходила какая-нибудь новенькая, которая поехала с двумя детьми за пятьсот километров повидать мужа, поцеловала там замок, провела несколько ночей под забором и вернулась несолоно хлебавши. Мы вытирали ей сопли и объясняли, как все работает, куда стоит ходить, а куда не стоит, что нужно делать, а что нет, давали ей три святые в нашем деле книги: УК, УПК и УИК — и говорили: «Они не знают законов, ты должна, к сожалению, ходить и бить ими всех начальников по башке, и пока ты сама их не выучишь — грош тебе цена». В итоге мы сделали простую, но крайне необходимую вещь — убрали грабли, на которые наступает каждый, кто сталкивается с правовым беспределом. Пусть наши победы — это капля в море, но они есть: мы отбили у государства больше 40 несправедливо осужденных. А я, как вам уже известно, отбила у него Лешу.

Так я стала той самой Олей Романовой, которую вы знаете. А если не знаете — вот и познакомились.

Ссылки:

Страница в Facebook

Страница в «Википедии»

Предвыборный сайт кандидата в депутаты Мосгордумы