Масштабируемые и немасштабируемые профессии. Дадут ли денег? Задача успеха и с чем ее едят?

Честно говоря, смущен просьбой что-либо «советовать», - говорит красноярский прозаик Александр Силаев. - Не очень понятно, из какой позиции я бы это делал, и, кроме того, любой совет без персонального за ним обращением кажется мне слегка нескромным, или даже не слегка. Но давайте попробуем. Давайте это будет что-то вроде совета самому себе 20-летней давности. В своем юношестве я был местами нагл, но не настолько, что бы его не выслушать.  

Я бы умерил ожидания того совсем молодого человека. Есть замечательная книга Нассима Талеба «Черный лебедь» (столь же замечательны и две его другие книги). И там он задается риторическим вопросом, как выглядит среднестатистический американский писатель.

Этого статистического писателя, уверяет он, вы видите очень часто. Это тот парень, что подает в «Макдональдсе» картофель-фри. Почему-то при слове «актер» мы представляем голливудскую звезду, при слове «спортсмен» – футболиста ведущего клуба, а если писатель – то это Роулинг, или, может быть, Пелевин. И обычный человек еще часто возмущается, за что этот актер или футболист получает свои 15 миллионов долларов в год.

Между тем не стоит так уж завидовать актеру, ему не так уж весело всю жизнь играть Деда Мороза на детском утреннике. Есть масштабируемые и немасштабируемые профессии, пишет Талеб. Нормальные профессии – это второй случай. Потолок денег и славы там ограничен необходимостью личного присутствия человека в момент времени, будь то адвокат или зубной врач. Писателя, политика или боксера тиражируют медиа. Он может присутствовать десять миллионов раз, в каждом телевизоре, каждом мониторе.
Успех умножается.  Победитель получает все, и, умноженный кратно, он забирает территорию конкурента, номера два, не говоря уж о сотом номере.

Можно добавить, что самые интересные человеческие дела – это именно масштабируемые. Но это жестокий мир. Заурядный врач или адвокат – все равно врач и адвокат, они заработают. Заурядный писатель нужен, главным образом, в целях эволюционного отбора. Это не профессия.
Да, и еще там, где деятельность масштабируемая, рулит случайность. Книги, ставшие мировыми бестселлерами, отвергали, например, пять издательств подряд. И если бы автор не дошел до шестого, мы никогда не узнали бы нечто, что потом вышло миллионным тиражом и дошло до учебника. Жестокость и случайность, именно так.

Вот представим, что человек белит потолки, а ему потом говорят: сейчас сыграем в рулетку, и если выпадет число 10, мы тебе за это заплатим. А писатель «белит» именно на таких условиях. Если он пишет пристойный роман, то сначала крутят рулетку, и, скажем, если три раза подряд выпадет красное, роман напечатают.
А потом встает вопрос «дадут ли мне денег?», и здесь крутят еще раз, и надо, чтобы выпала, например, первая дюжина. Когда-то мне в такую рулетку, например, выпала, премию «Дебют», выпали книжки, изданные в Москве. Дело не в том, что я недостоин этой премии. Просто ее достойны были все, дошедшие до шорт-листа. Я думаю, и половина лонг-листа тоже.

И не надо путать удачу с собственной гениальностью. Вопрос, как выйти хотя бы в «безубыток» в такой чудесной игре? Я думаю, сместить центр тяжести. Можешь не писать – не пиши, это само собой. Я бы даже усилил тезис.
Любое писательство должно доставлять удовольствие в процессе. Ну вроде как секс, люди же редко занимаются им ради выгоды, карьеры и т.д. Все смыслы и радости даны чисто процессуально. Не надо пытаться «угадать тренд», «написать популярную книгу», «сработать на аудиторию».
Начинающего автора здесь просто разденет дилер в том казино, что я описал. Помним, что матожидание любой единичной попытки здесь против нас, прошу прощение за какой-то биржевой жаргон. Но никто не скажет, что ты проиграл, если ты играл с соседом в «дурачка» ради получения удовольствия.
Ты же получил свое удовольствие? Ну и вот. Никто не отберет твой оргазм, вот и получай удовольствие процессуально.

А если все-таки есть задача «успеха»? Я думаю, что здесь тоже по Талебу. Не надо рассчитывать, как должна выглядеть идеальная книга на данный момент. Черт ее знает. Это не берется проектно. Лучше всего – максимум сильно разных попыток, чем один выверенный «проект». И попытки должны  бить по экстремумам.

Не каждый экстремист великий писатель, но каждый великий писатель экстремален тем, что он не тиражирует образцы. Ведь художник это не тот, кто рисует пейзаж. Пейзаж и натюрморт уже скорее проходят по ведомству дизайна. Художник это творец уникального, и все, точка. Отсюда, кстати, идет непонимание «современного искусства» в наших краях.
«А может ли он нарисовать собаку?»
Художнику желательно, но не обязательно уметь рисовать собаку.

Смотрите также секрет про 500 книг и 1000 страниц для начинающих Андрея Столярова: http://www.penrussia.org/new/2014/388