Дмитрий Александрович Пригов был членом Русского ПЕН-центра с 1991 г. В 1994 году он вместе с Тимуром Кибировым получил немецкую Пушкинскую премию фонда Альфреда Тёпфера.

К юбилею поэта, прозаика, художника и скульптора Дмитрия Александровича Пригова "Новое литературное обозрение" выпускает заключительные пятый и шестой тома его малого стихотворного собрания сочинений, сообщили в издательстве.

Одному из основателей московского концептуализма 5 ноября исполнилось бы 80 лет. В собрании НЛО представлен его поэтический дар. Буквы его фамилии П.Р.И.Г.О.В. стали ключами к темам и мотивам его творчества.

В первый том "П" вошли стихи, связанные с преисподней, прошлым, преступлением, природой, полом и письмом.

Во второй том "Р" — с рутиной, раем, роком, родиной и разумом.

В третий том "И" — с искренностью, искусством, искушением и иными.

В четвертый том "Г" — с государством, гражданином, господом, гением, героизмом, гибелью и городом.

В пятый том "О" вошли — с обывателем, обществом, осмыслением, отцом и опытом.

В шестой, заключительный том "В" — с властью, войной, высоким, вопросами и виной, а приложенные к изданию стихограммы составляют еще один раздел — визуальное.

Первый поэтический сборник Дмитрия Пригова "Слезы геральдической души" вышел в 1990 году, всего он написал более 35 тысяч стихотворных текстов.Дмитрий Александрович Пригов был постоянным автором аналитического портала Полит.ру, опубликовавшего его колонку от 21.10.2005 - о том, как объединить людей. Публикуем в сокращении, полный текст: https://polit.ru/article/2020/11/04/prigovpatience/

ТЕРПЕНИЕ КАК НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ

…Тут вот заново забродили слухи о создании, выработке, выбрасывании в массы некой новой национальной идеи с консолидацией всех живущих на российской территории вокруг титульной нации. То бишь — русских. Начет этой консолидации не берусь судить. Но припоминается, что национальная идея — самодержавие, православие, народность — в памятное время сменилась неким подобием того же самого — коммунизм, интернационализм, державность. А потом и вовсе чем-то невнятным, так до конца и не оформившимся в ладный лозунг. Ну, можно кое-как смастерить нечто словесное — рынок, либерализм, свободы. В данном случае мы не обсуждаем реальность воплощения этих лозунгов в жизнь.

И что же? После коротких времен смуты одна идея надолго сменяла другую, застревала в мозгах и душах при несменяемом смирении и терпении масс. Вот именно терпение и есть сквозная непреходящая идея российского народа. Уж не знаю — как титульного или просто самого по себе.

…Так вот и получается, что, скорее всего, терпение и может быть обозначено русской идеей. Непреходящей идеей. Идеей, проходящей сквозь века. Да и какого-никакого человеческого размера в отличие от нечеловеческого размера всякого рода имперских и мироспасительных идей. Все-таки терпение — знак жизни и выживания. Знак неистребимости. Все получше, чем скорбь и ненависть. Ну, естественно, до краткого момента дальнейшей непереносимости и, соответственно, переворачивания всего вверх дном, в ожидании новой идеологической троицы на долгие годы следующего терпения.

Да. Вот так.